Выдающийся русский живописец и рисовальщик. Родился он в Москве 22 июня 1815 года, в приходе Харитония, что в Огородниках. У отца его был маленький деревянный домик; человек он был бедный, семья была большая, и дети, в том числе и Павлуша, росли без особенного надзора. Нравы улицы, где жили Федотовы, были самые патриархальные, какие еще долго существовали на окраинах Замоскворечья: все соседи жили одной семьей, и подрастающее поколение проводило целые дни летом на сеновалах, а зимой на дворе в салазках. Художник рассказывал впоследствии о том, что все изображенное на его картинах есть плод его юношеских наблюдений в Огородниках и все типы, занимающие его, есть продукт чисто московский. Одиннадцати лет его отдали в кадетский корпус.
Способности у мальчика были блестящие, память была необычайная, и начальство могло быть смущено только тем обстоятельством, что на полях учебных тетрадей Федотова находилась целая коллекция портретов учителей и надзирателей, да еще вдобавок в карикатурном виде. Начав военную службу прапорщиком лейб-гвардии гренадерского Финляндского полка в Санкт-Петербурге, Федотов занимается музыкой, переводами с немецкого, пишет эпиграммы на товарищей, рисует на них карикатуры

Средств у него не было никаких, и тянуться за товарищами в кутежах он не мог. В свободное от службы время он занялся карикатурами и портретами, которые были чрезвычайно удачны и обратили на себя внимание ценителей. После долгих убеждений он даже решился оставить службу и с пенсией в 28 рублей 60 копеек в месяц вышел в отставку. Он на эту пенсию не имел права: ему она была назначена только по особенной милости государя Николая Павловича, оценившего его талант и предполагавшего, что из него выйдет хороший батальный живописец. Федотов переехал на Васильевский остров, нанял небольшую комнатку от хозяйки и поступил в Академию. С раннего утра он засаживался за свои эскизы и этюды, кутаясь от холода в тулупчик, надетый поверх халата, и только в жарко натопленных классах Академии отогревался от домашней работы. Работать ему приходилось много: рука была непривычна к правильному рисунку, изломалась на постоянной карикатуре, и Брюллов на первых порах заподозрил, что у Федотова нет способности к живописи. В Москве Федотовым жилось плохо: оттуда приставали с присылкою денег. Художник решил уделять семье часть своей пенсии и питаться обедом из кухмистерской за 15 копеек, разделяя скудную трапезу с своим денщиком Коршуновым, добродушнейшим типом искренно и беззаветно преданного своему офицеру солдата.

На веселый характер Федотова такая обстановка не влияла удручающим образом. Он верил в себя и в то, что из него выйдет действительный художник. В академических классах, под руководством профессора Зауервейда, тоже, по-видимому, сомневавшегося в его таланте, он изучал батальную живопись. Профессор требовал рутинной компоновки, той вылощенности и вылизанности в изображении солдат, какой требовало их начальство на майских парадах. Федотову все это было не по сердцу, и дома он отводил душу, изображая самые обыденные жанры, освещенные самым добродушным юмором автора. Чего не поняли Брюллов и Зауервейд, то понял Иван Андреевич Крылов — эта чисто славянская лениво-мощная натура. Он случайно увидел эскизы Федотова и, несмотря на всю свою лень, даже написал ему письмо, убеждая оставить навсегда лошадок и солдатиков и приняться за настоящее дело — за жанр. Один художник чутко угадал другого; Федотов поверил баснописцу и бросил Академию.

В 1847 году им была написана первая картина, которую он решился представить на суд профессоров. Картина эта называлась "Свежий кавалер". Утро чиновника, получившего первый крестик и представляла чиновника, еле опомнившегося после пирушки, данной им по случаю получения ордена. Сам чиновник изображен в убогом халатике, с головой, завитой в папильотки, необутым и пререкающимся с кухаркой, которая показывает ему проносившиеся подошвы его сапог. Под столом виден один из вчерашних гостей, спросонья наблюдающий за домашней сценой. В общей композиции чувствуется прямое влияние английских жанристов, особенно в трактовке сюжета.

Еще более последнее влияние чувствуется на другой картине "Разборчивая невеста", написанной на текст известной басни Крылова. В этих произведениях не могли не признать истинного таланта даже такие ярые поклонники монументальной живописи, как Брюллов, и советовали Федотову продолжать занятия в том же направлении. На выставке 1849 года впервые появились и эти две картины, и новая, гораздо более совершенная — "Сватовство майора". За последнюю картину художника удостоили званием академика. Публика с нескрываемым удивлением и восторгом стояла перед этими картинами: это было новое откровение, новый мир, открытый художником. До сих пор русская жизнь, как она есть, во всей ее реальной откровенности, не появлялась еще в живописи. Картина Федотова была написана в тех красках, в каких Гоголь писал свою "Женитьбу", опередив на несколько лет Островского с его высокохудожественными образами из московской купеческой жизни. Центр картины занимает невеста, одетая в широкое кисейное платье 1840-х годов, кинувшаяся из комнаты при известии, что приехал жених. Мать, одетая по-купечески, в шелковом повойнике, поймала ее за платье; старик отец наскоро запахивает свою сибирку; ключница, нянька и горничная суетятся у закусочного стола. Сваха в шелковом шугае, с неизбежным платочком в руках, стоит в дверях, оповещая о женихе. Сам жених виден в открытую дверь: это бравый усатый майор, в котором отчасти можно уловить черты лица самого художника. Равнодушным к общему переполоху остается только котенок, занимающий самый первый план картины и беззаботно умывающийся на паркете купеческой гостиной. Такой же огромный, если не больший, успех имела эта картина в Москве. Она принесла художнику и материальное благосостояние, но, к сожалению, судьба слишком поздно пришла на помощь художнику. Он мечтал поехать в Лондон и учиться у тамошних жанристов, но недуг уже гнездился в нем и подтачивал его жизнь. Напряженная нервная жизнь и несчастная влюбленность содействовали развитию в нем тяжкой психической болезни.

Весной 1852 года его характер круто изменился; из веселого он сделался задумчивым, стал говорить, что много времени прошло, много воды утекло, но что еще не поздно, пока есть еще фашины и камни, еще можно задержать течение. Им была задумана новая картина "Возвращение институтки в родительский дом". Сюжет должен был быть развит в том направлении, что институт, где была барышня много лет, принадлежал к числу аристократических; она мечтала все время о возвращении домой, рисуя в грезах домашний очаг земным раем, и теперь, на пороге родительского дома, остановилась, пораженная беднотой встретившей ее обстановки. Для того чтобы добыть средства для писания этой картины, Федотов повторил "Сватовство майора" и получил за него очень почтенный куш, но все эти деньги он истратил без толку, на всякий вздор и на подарки своей невесте. Когда все деньги вышли, тогда только приятели догадались, что художник ненормален и нуждается в строгом надзоре. Его пришлось поместить в лечебницу для душевнобольных, и там он окончил свое грустное существование, изредка посещаемый приятелями, иногда кроткий, иногда буйный.

Хоронили его 18 ноября 1852 года, и большая толпа почитателей шла за его гробом. Плакал и убивался на его могиле больше всех его денщик Коршунов. После Федотова картин осталось немного. "Вдовушка" представляет повторение оригинала и изображает вдову офицера, собравшую свой скарб для переезда на другую квартиру. Хотя Вдовушка и принадлежит к позднейшим произведениям Федотова, но она в значительной мере уступает первым двум картинам: в ней чувствуется какой-то сентиментализм. В Третьяковской галерее есть несколько акварелей и сепий, а также портрет масляными красками графини Е.П. Растопчиной. Вообще несовершенный в технике, Федотов-портретист значительно уступал Федотову-жанристу. Тем не менее до нас дошло несколько его оригинальных работ в этом роде. Подобно Хогарту, русский художник создавал циклы рисунков. Таков ряд набросков, изображающий Жизнь гениального живописца, которая начинается появлением звезды, возвышающей его рождение. Юмор иных рисунков очень тонкий, показывающий чрезвычайную, чуткую наблюдательность автора. Наброски Федотова карандашом очень значительны и некоторые превосходны. Здесь живая наблюдательность художника выступает с поразительной красотой, а живой, здоровый юмор окрашивает все композиции добродушным колоритом. Федотова можно смело поставить во главе нового направления живописи: он открыл собой тот цикл наших жанристов, который получил особенно яркое развитие в лице Перова и Владимира Маковского.

П.П.Гнедич "История искусств"